Ханна Шигула 02.jpg Ханна Шигула на 31 ММКФ

Знаменитой немецкой актрисе Ханне Шигулла удалось поработать со многими известными режиссёрами, но Марко Феррери и Райнера Фассбиндера она называет «важнейшими режиссёрами в её жизни». На 31 ММКФ она представляет фильм Марко Феррери «История Пьеры», за исполнение роли в котором получила приз за лучшую женскую роль в Каннах. А в картине Ирины Квирикадзе «Татарская княжна» актриса сыграла роль Анны Ахматовой. «Она обладала способностью, как кристалл, собирать пучок света, и, собрав его, снова озарять им окружающий мир», – утверждает Ханна Шигулла, говоря о великой русской поэтессе.

На пресс-конференции, которую вёл Андрей Плахов, актриса вспоминала о том, как ей работалось с Марко Феррери, Райнером Фассбиндером и Жаном-Люком Годаром. И, конечно же, рассказывала о своей работе над ролью Анны Ахматовой.

Андрей Плахов: Итальянское кино – кино, которое сохранилось, несмотря на то, что прошло больше двадцати лет. Это по-прежнему прекрасные фильмы и прекрасные роли. Но надо сказать, что в последние годы Ханна Шигулла тоже играет достаточно много и совсем необычных новых ролей. В частности, в недавнем фильм Фатиха Акина «На краю рая». Когда мы встречались с Ханной, она говорила, что хочет сыграть у этого режиссера, которого называют Фассбиндером сегодняшнего немецкого кино. Может, это преувеличение, но, тем не менее, это интересный режиссер и эта роль – сыграна. Очень интересная роль. И, конечно, надо обязательно сказать о том, что Ханна недавно сыграла нашу соотечественницу – Анну Ахматову в фильме Ирины Квирикадзе «Татарская княжна».
Ханна Шигулла: Я хочу сказать только одно, что я действительно работала с очень многими режиссёрами, и, помимо Фассбиндера, Марко Феррери относится к моим любимейшим режиссерам. Как я поняла, его творчество в России недостаточно широко известно, и для меня большая радость приблизить российского зрителя к этому замечательному режиссеру. Марко Феррери принадлежал к так называемому «золотому веку» итальянского кино, тому периоду времени, когда творили такие выдающиеся мастера, Феллини, Висконти, Скола и многие другие, но он все равно оставался неповторимым, он - единственный в своем роде.
Дело в том, что Феррери совмещал в своих работах очень самобытную комбинацию, смешение. С одной стороны, это был язвительный сарказм, острая сатира на общество, и, с другой, он всегда оставался в своих фильмах настоящим визионером, провидцем, делающим какие-то прогнозы, рисующим видения нового времени. Даже сам его облик напоминал какого-то античного персонажа, и в его творчестве также можно было проследить некую замысловатую, сложную символику, которую мы находим иногда в мифологических образах. Однажды Феррери спросили, как бы ему хотелось, чтобы его вспоминали: вспоминали бы его в роли язвительного критика общества или именно как визионера. Он ответил: «Я вообще не хочу, чтобы меня вспоминали». Слава Богу, ему это не удалось.
Но этот ответ показывает, насколько провокационным человеком он был.

Вопрос: Работа с кем из режиссёров оказала наибольшее воздействие на Вас именно как на актрису? И была ли какая-то специфика в работе с таким экспериментатором, как Жан-Люк Годар?
Ханна Шигулла: Все-таки, как я уже сказала, у меня были два важнейших режиссера в моей жизни – это Фассбиндер и Феррери, с последним я сделала два фильма. Это «История Пьеры», за исполнение женской роли в котором я получила главный приз на Каннском фестивале 1983 года, и второй фильм «Будущее — это женщина». У Феррери прелесть работы состояла в том, что у него не было детально прописанного сценария, были какие-то наброски на нескольких страничках, и вот так мы работали. Для людей, которые любят различные сюрпризы, неожиданные повороты, это очень приятно. То есть подготовиться по-настоящему к роли, к работе, снимаясь у него, было попросту невозможно. Работая у Феррери, мы просто появлялись на съемочной площадке, постоянно удивлялись и открывали рот от новых и новых выходок с его стороны.
И у обоих этих режиссёров, и у Феррери, и у Фассбиндера, общее заключалось в том, что они не искали никаких объяснений. Они не навязывали ничего актёрам, не хотели что-то пояснять актёру. Всё сводилось в работе к тому посылу, тому излучению, которое шло от самого человека, от актера. Это напоминало работу волшебника, они взмахивали волшебной палочкой. Режиссер-волшебник дотрагивается до тебя волшебной палочкой и начинается действительно актерская игра, та, которую он хотел.
Они очень мало делали каких-то замечаний, очень мало направляли актера, доверяли актеру, но если делали замечания, это были очень существенные замечания, и они действительно очень помогали.
Отношения с Жаном-Люком Годаром были у меня не такие хорошие. Когда шла работа над фильмом, он напоминал беременную женщину, у которой роды происходят с запозданием. Он всех отправлял домой, потому что говорил: «Я еще не готов, отправляйтесь обратно». Я домой не пошла, осталась у съемочной площадки, коротала время, села на велосипед, каталась там вокруг озера. Но с ним работать интересно, потому что он действительно экспериментирует, ничего готового у него нет, все рождается спонтанно. Очень часто Годар появлялся с текстом буквально перед самым началом съемки, от руки написанный какой-то текст, и на протяжении нескольких дней он просто томил нас. Мы набирали какой-то материал, который лишь отдаленно имел отношение к истории, рассказанной в фильме. Например, Изабель Юппер он заставил заниматься сборкой болтов на одной из фабрик, чтобы она поняла на своей шкуре, что это такое – работать на конвейере. Меня он заставил подавать кофе на бензоколонке, потому что по фильму я играла владелицу бензоколонки. А по вечерам мы писали нечто вроде сочинений на тему, как прошел день. Вот это он требовал. Собственно, мне это нравилось.
Гораздо меньше мне нравилось то, что он очень часто был всем недоволен, наверно он был недоволен прежде всего самим собой, но жаловался на тех, кто его окружал. Для меня важно, чтобы на съемочной площадке существовала атмосфера любви, чтобы вся съемочная группа любила друг друга. Говоря о Фассбиндере, конечно, могу сказать, что он работал особенно быстро, быстрее остальных режиссеров. Потому что он в точности знал, чего он хочет. У него буквально была прорисована установка всех камер по всем мизансценам, все было продумано, и он работал в результате очень быстро.
Сцену прорисовывал по позициям, все движения танцоров, фазы сцены, кто где должен стоять и как двигаться. Он прорисовывал буквально движение тела, а вот о психологии никогда не говорил.

Вопрос: Фильм называется «Татарская княжна», но Вы играли русскую душу Анны Ахматовой. Какие качества русской души Вам известны и как Вам работалось с режиссером Ириной Квирикадзе?
Ханна Шигулла: Я считаю, что любая душа, обладающая способностью отдавать себя другим, является мировой душой. Конечно же, жизнь Ахматовой была сужена и омрачена тенями самого разного рода, и, тем не менее, она обладала способностью не давать свету померкнуть в ее душе. И я думаю, все люди, прошедшие через какие-то трудные испытания, могут сказать, если им удалось их выдержать, что лишь благодаря какой-то внутренней щедрости души удается справиться с этими тяжелыми испытаниями. Только благодаря этому удается выжить в сложнейших ситуациях. Мы действительно выживаем лишь в том случае, если мы интересуемся все тем, что происходит вокруг нас. Я слышала о том, что Ахматова была очень щедрой, делилась постоянно со всеми. С одной стороны, такое качество ее души, как щедрость, с другой стороны, она была непреклонной, не шла ни на какие компромиссы в своем искусстве. Раздавались голоса официальные, требовавшие от нее, чтобы она писала более понятно. А она говорила: «Нет, я со своего пути не сойду».
Я как-то прочла такое предложение – «Можно сделать поэзию из мусора», что сейчас, собственно, очень модно. Она же обладала способностью, как кристалл, собирать пучок света, и, собрав его, снова озарять им окружающий мир.
Иосиф Бродский поблагодарил Ахматову в своём посвящении уже после ее смерти, написав, что благодарен ей за то, что она в сталинское время не дала России стать глухой и немой.
Режиссёр Ирина Квирикадзе говорила мне: «Ты должна играть так, как будто ты королева, хотя в названии фильма всего лишь княжна». Но я попыталась сыграть еще не только это, но и какую-то противоположную сторону характера, хотела показать, что Ахматова не делала различий никаких между собой и окружающими.
Когда мы снимали этот фильм в Санкт-Петербурге, на съемочной площадке вдруг появился Александр Сокуров. Он преклоняется перед творчеством Фассбиндера и знал меня по работам в его фильмах. Я его спросила, не разозлятся ли русские, что икону российской поэзии сыграет нерусская актриса. И он ответил на это, что на уровне души, на уровне душевности не имеет значения, актриса какой национальности исполняет эту роль. И, собственно говоря, я сыграла Ахматову в зрелом возрасте, а есть и вторая актриса, которая исполняет роль молодой Ахматовой, это уже русская актриса. Конечно, очень жаль, что я не владею, не говорю на вашем прекрасном языке, но мне сказали, что для меня нашли очень приятный голос при синхронизации этого фильма. Я звучу по-русски очень приятным голосом. Я сама не видела этот фильм и мне будет очень интересно его посмотреть.

Вопрос: Маленькой девочкой вы уехали со своей родины, Кёнигсхютте, из Силезии. Были ли там впоследствии?
Ханна Шигулла: Да, я приезжала в те места, выступала там с концертом, и жители города показали мне все памятные места моего детства, дом, где я жила, улицы, кладбище, на котором похоронен мой дед. В доме моих родителей жила девушка, которая ухаживала за мной в то время, когда мне было два с половиной года, нянчила меня. Она сейчас уже в преклонном возрасте, но, когда она меня увидела, от радости заплакала.

19 июня 2009 года, Записала Екатерина Гоголева специально для www.rudata.ru