ВЛАДИМИР ЩЕГОЛЬКОВ: «АНТИДУРЬ» — ЭТО ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ВЫРАЖЕНИЕ МЕНЯ"

Режиссером Владимир Щегольков стал не сразу. Как ни странно, но вначале он был уверен в том, что ему совершенно необходимо быть актером. И только после того, как им сделался и получил соответствующий диплом, он поступил в мастерскую к Вадиму Абдрашитову. Зато снимать он стал уже на втором курсе. В его послужном списке такие фильмы, как «Антидурь», «Виола Тараканова», «Москва, Центральный округ», «Одна любовь на миллион», «Московский дворик»… Не смотря на то, что все проекты разные, сам Владимир считает, что все-таки в его «крови преобладает трэш». О том, чем он обидел Дарью Донцову и каким актером был Владимир Турчинский, режиссер Владимир Щегольков рассказал в интервью журналисту РуДата.

Здравствуйте, Владимир! Меня очень заинтересовало то, что хотя вы и занимаетесь режиссурой, но по первому образованию вы актер. Почему так получилось?

Когда я поступал на актерский, то именно актером быть и хотел, но потом оказалось, что эта профессия крайне зависима. И я понял, что режиссером быть намного интересней, потому что он придумывает миры. И только окончив актерский факультет, я тут же поступил на режиссуру, на курс Абдрашитова. И получилось, что уже на втором курсе я запустился с полным метром как режиссер. Так складывалось, несмотря на то, что времена в кино тогда были очень тяжелые. В конце 90-х наше кино только стало подниматься, и были фильмы «Подмосковные вечера» и «Страна глухих» Тодоровского… Но если бы вы зашли в то время на «Мосфильм», то увидели бы только пустые павильоны, а на киностудии имени Горького — одичавших кошек.

Вообще поколение Тодоровского последнее, получившее настоящее режиссерское образование. Дальше был провал. Например, ребята, которые параллельно со мной учились на Высших курсах сценаристов и режиссеров, защищались сценариями, потому что не было денег на кинопроизводство. И ведь это как раз большинство тех режиссеров, которые сейчас активно снимают.

Когда я закончил актерский, работы не было вообще, и актеры были тогда несчастные и заброшенные существа.

А как же работа в рекламе?

Тогда она только появилась, и сниматься в рекламе считалось зазорным.

Но сейчас дело обстоит иначе, и телевидение тоже далеко продвинулось, появилось много развлекательных каналов. Как вы вообще относитесь к такому формату?

Форматы сериалов наподобие «Счастливы вместе» — это американская идея и купленные права, это немножко другая история. Но когда показывают малобюджетную, плохо снятую и криво сделанную грязищу про милиционеров, которая при этом пользуется каким-то невероятным успехом у зрителей, это печально, конечно. Но, например, «СТС» и «ТНТ» в этом смысле вполне на уровне. У них есть глупые сериалы, да. Но они не агрессивные. Наверное, я так говорю и потому, что мне глупые проекты ближе, ведь я снял первый сезон «Виолы Тараканововй», причем с огромным удовольствием. А для «НТВ» я делал «Москву, Центральный округ», и вроде бы тоже про милиционеров, но как-то по-доброму.

В вашей фильмографии сейчас действительно акцент больше на развлекательное кино, с простым юмором, приближенным к житейским ситуациям…

Но уже скоро выйдет телефильм «Московский дворик». Там как раз все иначе. Это драма, разворачивающаяся в 1937—1941 годах, война, танки. Это самая настоящая жесть. И мне очень интересно, как его примет зритель, потому что я привык, что сняли мы «Виолу Тараканову» или «Москву, Центральный округ», и рейтинги у них на «ура». Этот же проект совсем иной направленности, и в него вложено колоссальное количество труда, актерского и операторского таланта. Но я зависимый от зрителей человек, и поэтому мне очень важно их мнение. Мне хочется, чтобы то, что я сделал, было полезно для людей.

На каком канале будет показан фильм?

На «Первом».

Это как раз в их формате, все по-серьезному и про историю нашей страны.

Самое несерьезное, что я снял, это «Антидурь». Странный проект, потому что, с одной стороны, он вызывает у меня какие-то комплексы в связи с тем, что это, наверное, один из самых дурацких фильмов в истории нового российского кино, еще до «Наша Russia» и так далее. Это максимально тупая комедия. Но, с другой стороны, то, что мы снимали, очень искренне. И там очень смешной, хороший Дюжев. Очень жалко, что Турчинского не стало, потому что с ним было здорово работать, и я всегда в голове держал, что я с ним еще в каком-нибудь проекте поработаю.

Он играл в «Антидури» какую-то роль, или все-таки был самим собой?

Играл, конечно. И, мне кажется, что это вполне себе комедийная жанровая роль. Я думаю, Турчинский вообще вполне мог реализоваться как актер. Самое главное то, что он был действительно народным героем. Я снимал, и видел, как на него реагируют люди. Дима был тогда популярен после «Бригады». Но Турчинский, которого народ знал просто как Динамита, был настолько родным для проходящих мимо людей, таким своим, что это было просто офигенно. К нему тянулись! А потом вот эта его нелепая смерть…

Мои близкие друзья до сих пор считают, что из всех снятых мною фильмов именно «Антидурь» является моим наилучшим художественным выражением меня… Я понимаю, что его нельзя хоть как-то втиснуть в большое кино, но для меня важно то, что фильм и до сих пор смотрят. По крайней мере, на него гораздо больше отзывов, чем на фильм «Одна любовь на миллион».

Может быть, это связано с тем, что в «Антидури» было два медийных лица, а в «Одной любви на миллион» снимались молодые актеры?

Я думаю, что там, скорее, история в том, что нашему зрителю проще воспринимать героев «Антидури», потому что герой интеллигент-невростеник сейчас действительно не очень востребован. Посмотреть, например, ту же картину Балабанова «Брат», или «Бригаду», — это все народные герои, брутальные. Поэтому если снять сейчас про человека, похожего на героя из фильма «Полеты во сне и наяву», то будет просто не интересно. А мы попытались снять именно про такого человечка, с такой психикой. Но мне и с самого начала не казалось, что «Одна любовь на миллион» получится коммерческим кино. Оно в большей степени в сторону какой-то эстетики и культуры.

В основе сценария «Московского дворика» лежала реальная история?

Это история семьи сценариста. Естественно, он ее драматизировал, но это все про его родителей. Когда его отца должны были арестовать, мать выпроводила его из дома, и в результате он долгие годы прятался, и легализовался только во время войны.

На картине работал замечательный художник Женя Качанов, которому этот материал вообще очень близок по духу, и потому тем более нам всем было интересно работать. На исторических картинах роль художника-постановщика вообще чрезвычайно важна.

Где брали вещи — одежду, предметы интерьера? Они состаренные, или действительно вещи тех лет?

Огромное их количество можно взять на «Мосфильме». Что касается одежды, то есть реплики, которые шьют, и дальше они переходят из картины в картину. Еще я узнал, что на специальных заводах можно заказать обои с историческим рисунком, те, которые были на стенах в домах позапрошлого века, например.

Вы не встречались с Дарьей Донцовой, чтобы обсудить детали съемок «Виолы Таракановой»?

Нет, я с ней не встречался. Но это еще ладно. Оказалось, что я ее еще и случайно обидел, когда в одном интервью честно сказал, что в жизни читаю не Донцову, а совершенно другие книги. Правда, когда уже после съемок фильма я прочитал «Виолу Тараканову» в ее исполнении, то пожалел, что не сделал этого раньше, потому что, как оказалось, это история про двух древних старушек, и, кроме всего прочего, у них появляются романтические линии и новые мужья, а значит из всего этого можно было сделать просто глобальный трэш.

Кстати, самый дорогой для меня отзыв по поводу фильма «Антидурь» я прочел на одном киноресурсе, и был он о том, что это первый отечественный трэш. И это действительно так! Но тут, скорее, вопрос в том, готова ли наша страна смотреть такие фильмы. С одной

стороны, я думаю, что не готова, но, в то же время, с наличием жанра трэш в моей крови ничего не сделаешь.

А «Наша Russia. Яйца судьбы» не из этой серии?

Мне почему-то кажется, что все-таки нет. Трэш — это такое творчество с фигой в кармане, как, например, творчество группы «Ленинград». Я не знаю, насколько Шнур искренен в том, что он делает, но когда я вижу огромное количество пьяных и недалеких его слушателей, которые воспринимают это все за чистую монету, то меня это удивляет. Это же ведь очень мощный социальный рок! Это социальная ирония, рассказ об определенных людях, которые так и живут. И даже я помню, что когда у меня были тяжелые ситуации на съемках, то бодрил себя Шнуровской песней о том, что со мной ничего не может случиться, потому что я сделан из мяса…

Трэш — это как самоирония режиссера, оператора, актеров над тем, что они занимаются кино.

Хотя у нас ведь был фильм «Даун хаус». Возможно, он тоже из этого рода.

А самый искренний режиссер в мировом кинематорграфе — это Эд Вуд. Он снял фильмы "Гробокопатели из дальнего космоса" и «План 9 из Открытого космоса». Он признан худшим режиссером всех времен и народов, а этот фильм про гробокопателей худшим фантастическим фильмом. Но самое интересно то, что у него появились толпы поклонников именно по той причине, что это действительно ОЧЕНЬ плохо, хуже просто не может быть. Но это настолько плохо, что даже хорошо.

Какие фильмы вы смотрите для себя?

Я недавно признался себе, что очень люблю жанровое американское кино, и что мои любимые режиссеры — это Спилберг и Ридли Скотт… До Феллини пока не дорос. Любимейшие фильмы? Из последних это, конечно, «Трудности перевода» Софии Копполы. Европейский кинематограф мне тоже интересен, но далеко не весь — что-то из Альмодовара, Тима Бартона, Терри Гилльяма…

31 января 2010 года, корреспондент Евгения Гутникова специально для www.rudata.ru