ЭДУАРД РАДЗЮКЕВИЧ: «ЕСЛИ „СМЕХОТОЧКИ“ НЕТ, ЕЕ НУЖНО ПОСТАВИТЬ»

Эдуард Радзюкевич — актер и режиссер, знающий все о комедийном жанре, ситкомах и скетчах. Ему обязаны своим успехом сериалы «Моя прекрасная няня» и «Папины дочки» и скетч-шоу «6 кадров». А разговор Радзюкевича с журналистом РуДата получился не только о кино, но и о политике.

Добрый день, Эдуард! В фильме «На измене» вы играете главного героя. Это политик. Когда вы готовились к роли, вы, может быть, отсматривали какие-то политические заседания, наблюдали за тем, как ведут себя российские политики?

Я специально никого не собирался пародировать или брать что-то от конкретного человека. Особенного какого-то пригляда не было. Они итак у нас на виду, на слуху.

А по поводу того, как наши политики ведут себя, так они просто с экранов не сходят. Я знаю массу замечательных актеров, которых гораздо меньше во всяких ток-шоу и развлекательных программах, чем политиков.

Но так уж давно повелось, что в нашей стране нет ни одного человека, который не был бы вовлечен в политику. Мы все политизированы! Все время обсуждаем, все время недовольны, все время не ходим на выборы, а потом ругаем, — или ходим, и потом все равно ругаем. Мы в политике с утра до ночи. У нас что ни день, так новый закон, но что-то они как-то долго действовать начинают и все куда-то не туда. Иногда как какой-нибудь закон примут, так я думаю: «Это как же нужно любить деньги, чтобы придумать еще одну лазейку для отмывания бабла». Как будто бы и нет больше других насущных проблем. Неужели в нашей стране все так замечательно, что сейчас самое время заниматься пингвинами? — Остро встала проблема пингвинов на Южном полюсе…

Как будто нет беспризорных детей..?

Да, и масса другого, если уж так серьезно говорить. В силу того, что я много езжу по стране, я знаю, что стоит только сто километров от Москвы отъехать, как начинается просто беда. Москву вообще нельзя рассматривать как Россию. Это анклав государства в государстве. Другая жизнь, другая планета, другие ритмы, уровень жизни — все другое.

А ваш герой именно такой? Какие проекты он продвигает?

Он занимается своей карьерой. Он сейчас встает на новую иерархическую ступеньку, и поэтому приехал в Москву из города Великие Луки, чтобы дальше пробивать, замазывать и так далее, учиться ходить по трупам и по головам.

В общем-то, по трупам он в фильме уже ходит…

В принципе, да. Что недалеко от истины.

То, что ваш герой занимается именно политикой, — это принципиально, или он мог бы быть просто бизнесменом?

Для этой комедии положений очень важно, что с ним происходит, когда он обнаруживает покойника в своем номере. У него идет слишком серьезный разговор о карьере. Лишний скандал для бизнесмена не так значим — его деньги из-за него никуда не пропадут, а может даже, наоборот, за счет этого скандала он себя пропиарит. А здесь вопрос жизни и смерти — будет дальнейшая карьера или нет, то есть он на грани краха, это абсолютно серьезно. При чем, в этой ситуации ведь еще завязан и любовный треугольник — он с любовницей, в номере гостиницы, и там труп… Он очутился в ненужное время в ненужном месте, хотя должно было получиться все розово и прекрасно. А здесь все не склалось. Не мой день, что называется.

Атанесян сразу позвал вас на эту роль, или были пробы?

Мне позвонили, и сказали: «Александр Ашотович вас утвердил на главную роль». Проб не было. Я только приехал после этого, мы поговорили, пообщались.

Я слышала, что режиссерам, которые давно в профессии, пробы не нужны. Они и без них видят, подходит человек или нет.

Начнем с того, что Александр Ашотович видел меня не только на экране в «6 кадров» и «Слава богу, ты пришел». Он приходил с сыном на мюзикл, в котором я играю Карлсона. А при том, что раньше мы не были лично знакомы, факт того, что он видел меня на сцене, очень важен.

Вам самому, как снимающему режиссеру, сразу удается определить, каким должен быть актерский состав?

Если я знаю человека и видел его в работе, то мне пробы не нужны. Если же мы не знакомы совсем, пробы обязательны. Но дело в том, что так как я в основном снимал по заказу телеканала, то там пробы есть всегда, актеров должны утверждать люди с ТВ. Последнее слово за теми, кто вкладывают в проект огромные средства. Это что касается главных героев сериалов. А потом проще. Уже когда мы начинаем снимать, то приглашенные на несколько серий актеры — это люди проверенные. К тому же, когда там устраивать пробы, когда у тебя серия в два дня снимается, а их — сто с лишним?!

А сейчас вас не тянет порежиссировать?

Я пришел в фильм «На измене» как актер. Режиссер здесь — Атанесян. Если я в эту игру подвизался, то зачем мне что-то режиссировать??? А потом, я считаю это вообще дурным тоном. Если следовать этой логике, то почему, например, тогда это не может сделать звукорежиссер, или дольщик, который укладывает рельсы?.. Это уровень любительский. А у каждого профессионала есть круг, за который он не должен выходить. Другое дело, что я могу на репетиции предложить какие-то актерские свои вещи. И надо сказать, в этом отношении Атанесян дает свободу дышать. Если рождается удачная реплика, которая в кассу, или пластическая выразительная штука, он это только поддерживает. А особенно важно этом жанре, что он не работает через показ.

Что это значит?

Когда режиссер начинает вдруг показывать эмоцию или что-то — конечный результат. Но это не его профессия! Это не значит, что у него нет актерских дарований, — просто это совершенно не нужно.

А если он придумал что-то интересное, и это нужно показать визуально, иначе вы не поймете?

Если актер не может понять, значит, режиссер не может объяснить. Значит, такой режиссер не готов к работе с актером. Или маленький словарный запас. Или не знает актерской природы. Когда режиссер четко знает, что хочет увидеть, он всегда объяснит.

А у вас всегда получается объяснять это словами?

Да. Но если человек не совсем «здравствуй, дерево».

Но если нужно показать какой-то жест?

У меня была очень драматичная в этом отношении практика. Я один раз показал актрисе, как надо играть сцену. Я просил, чтобы был итальянский дворик, все очень темпераментно, скандал с расстегиванием-застегиванием платьев. — И все это я показал. После этого она ушла из проекта.

Почему???

Она сказала: «Я так никогда не сыграю».

У меня еще большая практика — я переиграл много женщин. И я ее просто забил собой. Она зажалась, и все рассыпалось.

Поэтому показываю я в совсем крайних случаях, когда очень поджимает время. И то всегда делаю с оговоркой, что не обязательно, чтобы это было именно так. Скорее, стараюсь показать по скорости — где остановиться, где пойти дальше. Чтобы все это было точно в жанре, в пластике. Темп, ритм, пластика, музыкальность — без этого в комедии нельзя.

Мне кажется, что если человек попробовал себя и как актер, и как режиссер, то ему легче взаимодействовать с коллегами в обеих этих ипостасях — будучи актеру с режиссером и наоборот. Это так?

Да. Но мировая практика показывает, что, на самом деле, необходимости в этом нет. Режиссер на Западе не обязательно должен иметь какие-то супер-пупер актерские навыки. У нас просто так жизнь сложилась. Раньше, например, у нас был институт режиссеров-педагогов. Это как раз те самые режиссеры, которые совмещали в себе и педагога, и психолога. Это люди, которые с актером занимались созданием образа, исходя из общей художественной концепции. Оттачивали, говорили, обсуждали, выстраивали биографию роли, про каждую сцену в отдельности, про пластику, про организацию глаза.

Сейчас так уже не делается?

Неа.

Почему? На это нет времени?

Не знаю… Просто почему-то это уходит. И, к сожалению, у нас 95 % режиссеров не умеют работать с актерами.

Вы относите себя к числу оставшихся 5 %?

Да. Без ложной скромности.

В «6 кадрах» вы придумываете какие-то истории?

Нет. У нас для этого существует группа авторов. Они добро знают свое дело, и делают его замечательно. Но в юморе ведь не бывает так, чтобы все в десятку. Это очень тяжелое дело. Жанр комедии вообще фантастический по сложности. Мы можем что-то симпрвизировать уже на площадке, и если это удачно, то почему бы и нет. Но много юмора очень точного именно текстового, и если там что-то дотягивать, доигрывать по-актерски, то потеряется вся соль. А бывает и так, что нет того, что мы называем «смехоточкой», и нужно ее поставить

Но чтобы юмор «выстрелил», ведь нужно придумать, например, какую-то мимику?

Если всего этого не делать, тогда это только в радиотеатр. Любой актер — это воплотитель. Наша профессия — оживить и донести до зрителя, чтобы не было такого, что «юмора не понял». Если не понял, значит, его попросту нет, или его не донесли. Знаете, ведь есть люди, которые не умеют рассказывать анекдоты. Это очень страшно. А еще страшнее — это когда у человека нет чувства юмора. Это вообще можно сравнить только с атомной бомбой.

29 августа 2009 года, корреспондент Евгения Гутникова