В дни гетманов (фильм)
Рейтинг фильма:0Онлайн:SMS:
| В дни гетманов | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| ' | |||||
| Гетман Гуня | |||||
| {{{Image}}} | |||||
| Жанр | Драма | ||||
| Режиссёр | Андрэ Мэтр | ||||
| Продюсер | |||||
| Автор сценария | |||||
| В ролях | Николай Васильев Ю. Дольцев М. Сорохтина В. Горская | ||||
| Оператор | Жорж Мейер | ||||
| Художник | Чеслав Сабинский | ||||
| Композитор | |||||
| Кинокомпания | Бр. Пате (Моск.отд.) | ||||
| Длительность | |||||
| Бюджет | |||||
| Страна | Россия | ||||
| Звук | |||||
| Цвет | |||||
| Метраж | |||||
| Год | 1911 | ||||
| Кассовые сборы | |||||
| Сборы в США | |||||
| Cборы в мире | |||||
| Cборы в РФ | |||||
| Зрители | |||||
| Релиз на DVD в CША | |||||
| Релиз на DVD | |||||
| Релиз на Blu-Ray | |||||
| Ограничение | |||||
| Рейтинг MPAA | |||||
| Приквел | |||||
| Сиквел | |||||
| IMDb | ID | ||||
| |||||
«В дни гетманов» — кинофильм 1911 года.
Содержание |
Сюжет 
Названия сцен
- Народ провозглашает Гуню гетманом.
- Ярош знакомит Гуню со своей дочкой Оксаной.
- Гуня признается Оксане в любви.
- Иванов просит руки Оксаны.
- Ярош изгоняет Гуню из своего дома.
- Ярош и Иванов захватывают Гуню на свидании с Оксаной.
- Наказание.
- Спасен.
- За попытку отравить Гуню Ярош и Иванов приговорены к смертной казни.
- Марьяна и Оксана вымаливают прощения осужденным.
Рецензии
СП. 1911. № 24. 3.
Привольна жизнь в хоромах маститого Яроша, и сам он величаво важен, но не гордится он ни бранной славой, ни уважением среди казаков, ни табунами быстрых скакунов, ни богатством, а только юной прелестью красавицы Оксаны — единственной любимой дочери своей, которая не одного уж молодца приворожила своим глубоким взглядом и чарующей улыбкой. Есть на примете и жених — чернобровый статный молодец Иванов. Но девичье сердце капризно! Не для него оно забилося тревогою впервые, а для старинного приятеля отца — казацкого полковника Гуни, которого народ провозглашает гетманом и принимает с хлебом-солью под перекатный гул восторженной толпы. И пламенная девичья любовь находит отклик в закаленном сердце бесстрашного бойца… Он снова молод, он жаждет счастья и идет к Ярошу просить руки Оксаны… Но отец сурово непреклонен и глух к мольбам любимой дочери и к убеждениям Гуни.
«Нет! Этой свадьбе не бывать!» — звучит его ответ, и гетман Гуня руками стражи изгнан из палат Яроша. Но ослепленный страстью Гуня будучи не в силах отказаться от счастья, ищет тайного свидания с Оксаной, а та сама спешит послать ему записку. А между тем отверженный жених не дремлет — зорким оком он следит за каждым шагом дорогой ему Оксаны… Отец с ним заодно, и вот однажды ночью они в засаде у беседки, к которой тихо крадется возлюбленный Оксаны с мечтой о жарких ласках и объятиях. «Эй! Люди, взять его!» — и гетман схвачен цепкими руками десятка дюжих казаков. Увы! Сопротивление напрасно! В те времена недолог и жесток был суд над обидчиками, и месть была ужасна. Через минуту гетман, прикрученный веревками к коню, уже мчится в степь по воле дикого животного… Но, видно, несудьба ему была погибнуть: он был спасен и, затаив на сердце злобу, вернулся в гетманский дворец, чтобы жить и выжидать минуту сладкой мести своим врагам не на живот, а на смерть. Не таковы были и враги — Ярош и Иванов, чтобы простить ему такую кровную обиду. Но гетман как будто бы забыл любовные мечтания, замкнулся он в себе, заботливо остерегаясь своих противников.
Тогда Ярош решился…
И вот в один прекрасный вечер постучались бедные монахи в дверь роскошного гетманского дворца, прося гостеприимства… Гостеприимство — долг святой. Все двери настежь.
— Милости прошу, отцы честные!
Вмиг стол накрыт, уставлен яствами, и кубки пенятся искрящимся вином.
«Во здравие гостей подъемлю эту чару», — промолвил гетман. Вдруг женский вопль — и дружеской рукой разбита роковая чарка… «Не пей той чарки, пане гетман, — в нее монахи влили что-то, должно быть, это яд»…
Тут очередь гетмана настала воскликнуть: «Эй, люди, взять злодеев!»… Упали капюшоны… «Как? Ярош… Иванов… В моем дворце и под чужой личиной?»
— В тюрьму обоих и там пусть ждут суда!
Суров был приговор: обоим смерть… И тотчас же…
И вот стоустая молва несет рассказ о происшедшем, доходят слухи и к порогу палат Яроша, как громом поражая его жену и дочь. Но ненадолго сковал их ужас перед судьбой приговоренных. Не медля ни минуты, в отчаянии, в слезах, они бегут, чтобы припасть к стопам всесильного владыки и вымолить помилование близким.
Неужели ж он не тронут мольбами двух слабых беззащитных женщин? Не может быть! И хочется им верить в успех заступничества своего… Предчувствия не обманули женщин: гетман согласился простить виновных… Но с условием: чтобы Оксану отдали ему навек…
СФ. 1911. № 24. 2-3.
Под этим громким заголовком выпущена фирмой (Бр. Пате) картина, передающая привольную жизнь гетманов Малороссии. Сюжет любовной истории этой картины несколько напоминает пушкинскую поэму «Полтава». Однако в заключительных актах содержание ленты резко расходится с образами пушкинских героев.
В этих сценах Малороссии — с ее специфической окраской темперамента, события будто переносятся куда-нибудь в Испанию или в венецианскую Италию.
Тут и капюшоны, тут и кубки, в которых искрится яд, тут и монахи, ищущие гостеприимства. Но в целом картина оставляет желаемое впечатление своими романтическими моментами. Зритель увлекается яркой жизнью, увлекается сложными настроениями ее героев. А этому, в свою очередь, способствует великолепная обстановка — богатый фон широкой жизни гетманов Малороссии. Безусловно, такая картина будет иметь спрос на кинематографическом рынке.
ВК. 1911. № 8. 12.
Передо мной деревянный помост. Кругом парусиновые занавеси от солнца. Я попадаю прямо на съемку. Прямо на земле построена бутафорская малороссийская изба, перед которой плетень, колодец и бутафорское дерево. Вот тебе и пользование настоящий природой! Но, оказывается, все это сделано для того, чтобы не ехать в Малороссию, а пьеса из малороссийской жизни. Какие-то несчастные актеры и актрисы, густо нагримированные, в малороссийских костюмах, репетируют. Режиссирует худощавый француз довольно неинтеллигентной внешности. Казачка провожает мужа на войну, он садится на лошадь, уезжает, она, плача, уходит обратно в избу. Просто и несложно, но энергичная деятельность режиссера заставляет меня взглянуть на дело иначе. Эту сцену репетируют бесконечное число раз.
Режиссер волнуется и ломаным русским языком объясняет актёрам:
— Идите по этой линии! Не сходите с нее! Не так целуйте! Глаза устремите на меня! Ногу подымайте выше. Правый локоть согните! Скорей целуйтесь. Садитесь на лошадь! Поворачивайте направо! Махните рукой! Заплачьте!…
Град подобных приказаний сыплется на измученных исполнителей. Я, случайный зритель, полон недоумения.
Недалеко от места съемки стоит кинематографический аппарат. Около него меланхолично жует бутерброды маленький француз-фотограф или оператор, как говорят в кинематографии. Иногда он поглядывает на репетирующих и, видя, что еще не скоро дойдет очередь до его работы, опять принимается за бутерброды.
Между тем на «сцене» замешательство. Актеры выдрессированы, все идет хорошо до того момента, когда «казак» по пьесе должен сесть на лошадь и повернуть направо, посылая прощальный привет «казачке». Но лошадь… упорно отказывалась подчиняться требованиям режиссера, поворачивала не в ту сторону, сходила с требуемой линии, вертела головой и т. д. С исполнителя роли казака пот лился градом, режиссер возмущался по-русски и по-французски, но дело не двигалось, хотя «казак» раз пятнадцать сел и обратно слез с лошади.
Неподалеку стоял настоящий казак, владелец взятой напрокат лошади. Он, наконец, не вытерпел и решил вмешаться. — Так, барин, садиться неподручно! — подошел он к режиссеру. — Вот я сейчас покажу, как надобно сделать… Когда «казак» ненастоящий проделал все по указанию «нового режиссера», все пошло как по маслу. Правда, лошадь упорно не признавала линии, продолжала трясти головой и хвостом, но пришлось с этим примириться. Был позван оператор, и исполнители в последний раз сыграли требуемое перед аппаратом.
На лицах застыла боязнь не сбиться, не запомнить талантливых указаний режиссера. Они ходили, вертели головой, руками, ногами, хлопали глазами, все под выкрики режиссера, к которым присоединились еще восклицания оператора, следившего, чтобы они не вышли из поля зрения объектива.
Наконец, «казак» попрощался с женой, уехал, та поплакала и скрылась в хате. Съемка кончилась. На эту сцену при мне было потрачено больше двух часов времени.
Б. Чайковский, 1918. 6.
От издателя
Художественные особенности
В ролях
- Николай Васильев — Ярош
- Ю. Дольцев — гетман Гуня
- М. Сорохтина — Марьяна, жена Яроша
- В. Горская — Оксана, дочь Яроша
Съёмочная группа
- Автор сценария: [[]]
- Режиссёр-постановщик: [[]]
- Режиссёр: [[]]
- Оператор-постановщик: [[]]
- Оператор: [[]]
- Комбинированные съёмки:
- оператор: [[]]
- художник: [[]]
- Художник-постановщик: [[]]
- Композитор: [[]]
- Звукорежиссер: [[]]
- Монтаж: [[]]
- Грим: [[]]
- Костюмы: [[]]
- Редактор: [[]]
- Директор съёмочной группы: [[]]
- Исполнительный продюсер: [[]]
- Продюсер: [[]]
Награды и призы
Интересные факты
Издание на DVD
Технические данные
- Производство:
- Ограничение по возрасту:
- Прокатное удостоверение № от .
- Первый показ в кинотеатре:
- Сборы:
- Первый показ по центральному ТВ: .
