Мария Николаевна Ермолова — великая русская актриса.

Биография

В Малом театре с 1870 по 1920 годы.

Очерк

Пламенность Мочалова, жизненная правдивость Щепкина, тщательность проработки роли Самарина, слиянность с воспроизводимым образом Прова Садовского — казалось бы, предельные вершины, до которых может дойти творчество актёра. Те, кто видел Ермолову, знают, что её гений, впитав в себя все значительные достижения прошлого, сумел слить их в гармоническое целое и, сверх того, дать ещё нечто своё, неповторимое.
Застенчивая, неграциозная девочка, ничего не видевшая, кроме унылого подвала, где жила семья «второго» суфлёра Малого театра — её отца, из суфлёрской будки восторгается игрой знаменитых актёров, мечтает о сцене. Самарин даёт несколько уроков суфлёрской дочери, и приговор его суров: из неё никогда не выйдет актрисы, пусть учится балетному искусству, её дело плясать «у воды». В 1870 г., когда из-за болезни Федотовой бенефис Медведевой мог сорваться, знаменитая артистка выпустила в заглавной роли «Эмили Галотти» Лессинга балетную ученицу, о которой её товарки рассказывали чудеса. Первая фраза Ермоловой наэлектризовывает зрительный зал, рукоплещущий ей, финал пьесы — единодушная овация и вызовы двенадцать раз («Такой дебют», — говорили знатоки, — «бывает раз в столетие, а то и реже»). Ермолова, тщательно «обдумывая роль» и представляя себе, — как она сама говорила перед зеркалом и вместе с тем производя огромную внутреннюю работу над собой, из роли в роль совершенствует свое дарование и не только не растрачивает своего вдохновения — что выпало на долю Мочалова — но, подобно Щепкину, сохраняет его до последних своих выступлений, доводя свое мастерство до подлинного совершенства. В мае 1920 года последний выход Ермоловой — её пятидесятилетний юбилей, когда она во всеоружии громадного мастерства, неувядаемой мощи и неизжитого вдохновения выступала последний раз на сцене (играя Марию Стюарт в сцене встречи с Елизаветой). Переполненный театр, как один человек, встал, приветствуя её, и стоя провожал её: так советская Москва чествовала гениальную актрису — первую в Республике народную артистку.
Ермолова умела в каждой роли потрясать зрителя, вызывая негодование против мещанской морали, семейного гнёта, бесправия женщин. Её призыв к восстанию в «Овечьем источнике» Лопе де Вега, где она играла Лауренсию, был брошен с такой ненавистью к тирании, с таким негодованием против насилия и произвола, что зрительный зал был охвачен общим порывом возмущения, готовым вылиться в грандиозную демонстрацию, — недаром пьеса была снята с репертуара. Негодующий крик Ермоловой, когда Мария Стюарт, только что на коленях умолявшая Елизавету о пощаде, не в силах больше сдерживать своего гнева, переходит в ярость, и она начинает бичевать свою соперницу с титанической силой, объединяющей зрителей в единое целое, сливающееся и с вдохновенным творцом. Зритель с трепетом ощущает, что он воспринимает вершины актёрского творчества, а Ермолова между тем всё сильнее и сильнее разгорается, негодует, и трепет беспредельного возмущения, словно бушующая стихия, всё продолжает нарастать. И как ни сильна потрясённость зрителей, каждый испытывает эстетическую радость от созерцания творчества, таящего в себе ещё и ещё большие возможности.
Её игра в каждом спектакле была иной, но здесь не было мочаловских взлётов и падений, а было лишь перенесение своей собственной эмоциональной заражённости с одного куска роли на другой, — каждый спектакль был новым творческим актом. И при этом Ермолова, подобно Прову Садовскому, не прибегала к внешним приемам перевоплощения, а, оставаясь всегда максимально индивидуальной, со своей, ермоловской, трепетной речью, со своим, ермоловским, нервом, со своим, ермоловским, лицом, умела убедить зрителя в отличии каждого создаваемого ею образа.
Ермолова умела неизмеримо обогащать материал роли, предоставленный текстом пьес современных драматургов, а в классических ролях (сама она считала своей единственной заслугой воспроизведения шиллеровской «Орлеанской девы») она умела приспособить к своим внутренним данным Шекспира, Шиллера, и Островского.
Она своим творческим методом сумела доказать, что актёр не иллюстратор драматурга, даже не его интерпретатор, а самостоятельный художник — творец, пользующийся материалом, предоставленным ему драматургом, для создания произведения самостоятельного искусства, искусства сценического. Со всей страстностью крупнейшей личности протестуя против социальной неправды, Ермолова воплощала в себе гармонический синтез актёра-человека, актёра-творца, актёра-борца, и в этом синтезе заключалось основное, что отличало гений Ермоловой.

Библиография

• Галерея мастеров Малого театра // Москва, 1935
• М. Н. Ермолова. Письма. Из литературного наследия. Воспоминания современников // 1995
• Мария Ермолова // Русская книга, 2001

Фильмография

1. 1953 - 100-летие со дня рождения М. Н. Ермоловой (документальный фильм, 1953)

Ссылки

Chaplin template.gif

Это незавершённая статья об актёре или актрисе. Вы можете помочь проекту, исправив и дополнив её.