Босх, Иероним
| Иероним Босх | |
 | |
| Дата рождения: | |
| Дата смерти: | 1516 г. |
Иероним Босх (Bosch; ван Акен, van Aeken) Иероним (Хиеронимус) (около 1450, Хертогенбос, Брабант (Нидерланды) — 9 августа 1516, там же) — нидерландский художник, один из крупнейших мастеров Северного Возрождения.
Содержание |
Биография 
 | | |
|   | |
| | |
Иероним, сын художника Антония ван Акена, — так в действительности звали мастера, считающегося самым загадочным живописцем во всей истории западного искусства. Даже подписывать свои картины он предпочитал почему-то сокращённым названием родного города Хертогенбос (Den Bosch). В этом оживлённом брабантском городке, входившем в XV в. в состав Бургундского герцогства (ныне административный центр провинции Северный Брабант в Нидерландах), художник и родился около 1450 г. Семья ван Акенов, происходившая из немецкого города Аахена, была издавна связана с живописным ремеслом: художниками были Ян ван Акен (дед Босха) и четверо из его пяти сыновей, включая отца Иеронима, Антония, который незадолго до кончины передал мастерскую своему сыну Госсену. Поскольку ничего не известно о становлении Босха как художника, можно предполагать, что первые уроки живописного ремесла он поучил в семейной мастерской. Мастерская ван Акенов выполняла самые разнообразные заказы — в первую очередь, это стенные росписи, но также золочение деревянной скульптуры и даже изготовление церковной утвари. Так что «Хиеронимус-живописец» (так он впервые упомянут в документе 1480 г.) взял псевдоним, видимо, из необходимости как-то обособиться от прочих представителей своего рода — подобные случаи в Нидерландах были нередки.
| | |
|   | |
| | |
Босх жил и работал преимущественно в родном Хертогенбосе. В городском архиве сохранились сведения о жизни мастера. Около 1480 г. он женился на Алейт Гойартс ван ден Мервене, девушке из местного рода, богатого и знатного. Она происходила из «хорошей семьи», обладала значительным личным состоянием и передала мужу право им распоряжаться. Жил Босх с женой в Хертогенбосе на улице Красного Креста. Благодаря этому браку Босх получил доступ в замкнутый круг местной аристократии. Одновременно он стал членом Братства Богоматери — религиозного общества, возникшего в Хертогенбосе в 1318 г. и включавшего в себя как монахов, так и мирян. Братство, посвящённое культу Девы Марии, занималось и делами милосердия. В архивных документах не раз упомянуто имя Босха: ему, как живописцу, давались разнообразные заказы — от оформления праздничных шествий и обрядовых таинств Братства (что не могло пройти бесследно для его творческого сознания) до написания створок алтаря капеллы Братства в Сент-Янскатедрал (1489, картина утеряна) или даже модели канделябра. В той же капелле в соборе Святого Иоанна 9 августа 1516 г. было совершено и отпевание живописца; торжественность проведения этого обряда подтверждает теснейшую связь Босха с Братством Богоматери. Ничто не нарушало размеренного ритма его существования, распределённого между семьёй, мастерской и Братством, поэтому ключ к объяснению того, зачем ему понадобилось изображать тот завораживающе-странный мир бурлящих человеческих страстей, которым наполнено всё творчество хертогенбосского мастера, следует искать в другом месте.
Творчество
Искусство Босха всегда обладало громадной притягательной силой, но прежде считалось, что его "чертовщина" призвана всего лишь забавлять зрителей, щекотать им нервы, подобно тем гротескным фигурам, которые мастера итальянского Возрождения вплетали в свои орнаменты. Но в нашем веке учёные, придя к выводу, что в творчестве Босха заключён куда более глубокий смысл, предприняли множество попыток объяснить его значение, найти его истоки, дать ему толкование. Одни считают Босха кем-то вроде сюрреалиста XV века, извлекавшего свои невиданные образы из глубин подсознания, и, называя его имя, неизменно вспоминают Сальвадора Дали. Другие полагают, что искусство Босха отражает средневековые "эзотерические дисциплины" - алхимию, астрологию, чёрную магию. Третьи стараются связать художника с различными религиозными ересями, существовавшими в ту эпоху.
Достоверно можно говорить лишь о 25 картинах и 8 рисунках руки Босха, сохранившихся до наших дней. Это триптихи, фрагменты триптихов, отдельные картины и рисунки. Лишь 7 творений Босха подписаны.
Исследователи до сих пор не могут уверенно говорить о творческой эволюции и хронологии произведений Босха, так как ни на одном из них нет даты, а формальное развитие творческого метода не представляет собой поступательного движения, но подчинено собственной логике, предполагающей приливы и отливы. Выделяются три периода: ранний, зрелый и поздний.
Наиболее полное собрание произведений художника хранится в музее Прадо.
Символы
| | |
|   | |
| | |
Символика Босха настолько разнообразна, что невозможно подобрать один общий ключ к его картинам. Символы меняют значение в зависимости от контекста, да и происходить они могут из самых разных, порой далёких друг от друга источников - от мистических трактатов до практической магии, от фольклора до ритуальных представлений.
Среди самых загадочных источников была алхимия - полутайная деятельность, нацеленная на превращение неблагородных металлов в золото и серебро, а кроме того, на создание жизни в лаборатории, чем явно граничила с ересью. У Босха алхимия наделяется негативными, демоническими свойствами и атрибуты её часто отождествляются с символами похоти: совокупление нередко изображается внутри стеклянной колбы или в воде - намёк на алхимические соединения. Цветовые переходы напоминают порой разные стадии превращения материи; зубчатые башни, полые внутри деревья, пожары - это одновременно символы ада и смерти и намёк на огонь алхимиков; герметичный же сосуд или плавильный горн - это ещё и эмблемы чёрной магии и дьявола. Из всех грехов у похоти, пожалуй, больше всего символических обозначений, начиная с вишни и других "сладострастных" плодов: винограда, граната, клубники, яблока. Легко узнать сексуальные символы: мужские - это все заострённые предметы: рог, стрела, волынка, часто намекающая на противоестественный грех; женские - всё, что вбирает в себя: круг, пузырь, раковина моллюска, кувшин (обозначающий также дьявола, который выпрыгивает из него во время шабаша), полумесяц (намекающий ещё и на ислам, а значит, с точки зрения Босха, на ересь).
Присутствует тут и целый бестиарий "нечистых" животных, почёрпнутый из Библии и средневековой символики: верблюд, заяц, свинья, лошадь, аист и множество других; нельзя не назвать также змею, хотя встречается она у Босха не так уж часто. Сова - вестница дьявола и одновременно ересь или символ мудрости. Жаба, в алхимии обозначающая серу, - это символ дьявола и смерти, как и всё сухое - деревья, скелеты животных.
| | |
|   | |
| | |
Другие часто встречающиеся символы: это лестница, обозначающая путь к познанию в алхимии или символизирующая половой акт; перевёрнутая воронка - атрибут мошенничества или ложной мудрости; ключ (познание или половой орган), часто по форме не предназначенный для открывания; отрезанная нога, традиционно ассоциирующаяся с увечьями или пытками, а у Босха связанная ещё и с ересью и магией. Что касается разного рода нечисти, то тут фантазия Босха не знает границ. На его картинах Люцифер принимает мириады обличий: это традиционные черти с рогами, крыльями и хвостом, насекомые, полулюди-полуживотные, существа с частью тела, превращённой в символический предмет, антропоморфные машины, уродцы без туловища с одной огромной головой на ножках, восходящие к античным гротескным образам. Часто демоны изображаются с музыкальными инструментами, в основном духовыми, которые порой становятся частью их анатомии, превращаясь в нос-флейту или нос-трубу. Наконец, зеркало, традиционно дьявольский атрибут, связанный с магическими ритуалами, у Босха становится орудием искушения в жизни и осмеяния после смерти.
Копиисты, подражатели, последователи и наследники
Босх — художник не типичный в панораме нидерландской живописи и единственный в своём роде в европейской живописи XV века. Поразительные по изобретательности формы и фигуры, отклоняющиеся от нормы, чудовищные и парадоксальные, рождены свободным, исключительно богатым воображением, отражающим фантазию современных Босху североевропейских народных рассказов.
| | |
|   | |
| | |
Босх производит впечатление мастера «неподражаемого», однако его манера была воспринята множеством копиистов, как только выяснилось, что это гарантировало выгодную продажу картин. Сам Босх следил за изготовлением копий некоторых своих работ, в частности, триптиха «Воз сена», который существует в двух версиях (в собраниях Прадо и Эскориала). Параллельно с чисто ремесленными подражателями, не претендовавшими на оригинальность, работали и другие мастера, создававшие под впечатлением картин Босха собственные интересные композиции. К таким художникам следует отнести, прежде всего, Квентина Массейса и Иоахима Патинира. Массейс перенял жанровый характер и моралистическую направленность босховских триптихов, и в его творческом преломлении это стало характерным достоянием голландской живописной школы. Патинира, напротив, привлекал космический масштаб происходящего — в своих панорамных картинах, вслед за Босхом, он воплощал фантастические и грандиозные пейзажи. В многоплановом творчестве Питера Брейгеля Старшего обе тенденции, развиваясь параллельно, представлены в равной степени, являя синтез нового философского обобщения. То, что Питер Брейгель Старший (ок. 1525/30-1569) в первую очередь унаследует от Босха, будет именно причастность народной крестьянской культуре, а также морализаторский дух, выраженный через аллюзии и подтексты двусмысленной и тонкой трактовки сюжета.
Когда сюрреализм заявил о главенстве подсознания в искусстве, фантазии Босха были заново оценены. Изъятые из позднеготического контекста, в котором они возникли, его чудовищные фигуры получили новую жизнь, и знаменательно, что Макс Эрнст (1891—1976) и Сальвадор Дали (1904—1989) объявили себя его наследниками. Создания Дали повинуются метаморфическому закону, которые всё делает принадлежащим единой реальности первозданного хаоса, поэтому в атмосфере его картин господствуют абсурд и тайна. Творчество Босха старались представить в свете психоаналитической теории Фрейда: лишь высвобождение сверъестественных сил бессознательного могло породить адские видения нидерландского мастера. Фантасмагорический мир Босха вполне отвечает теории автоматизма, изложенной Андре Бретоном в первом манифесте сюрреалистов (1924): живописец запечатлевает любой образ, возникший в его сознании. Сам Бретон определял Босха как «совершенного визионера», отводя ему роль предтечи сюрреализма: поэтику воображения без границ предваряет творчество «живописца бессознательного». И одним из самых прочных мостов, связавших искусство авангарда с живописью Босха, стала магия алхимии — их общий неисчерпаемый источник образов.
Но очевидно, что теории сюрреализма, основанные на психоанализе Фрейда, являются совершенно анахроническим способом расшифровки картин нидерландского живописца. Современная психология, вероятно, может объяснить, почему произведения Босха обладают для нас такой притягательностью, но не может определить, сформулировать смысл, который они имели для художника и его современников, и равным образом не может объяснить понятием «либидо» то, что осуждалось средневековой церковью как грех.
"Извлечение камня глупости"
| | |
| Изображение:Operation.jpg Извлечение камня глупости | |
| | |
Эта картина представляет фольклорную линию в творчестве художника. На первый взгляд здесь изображена обычная, правда, опасная операция, которую хирург почему-то проводит под открытым небом, водрузив себе на голову воронку. Вероятно, здесь высмеивается персонаж ярмарочного фарса — простачок или муж-рогоносец (книга, положенная на голову женщине, понималась как «руководство» для жуликов и обманщиков). Перевёрнутую воронку, надетую на голову хирурга, объясняли как намёк на рассеянность учёного мужа, но в контексте фарса она скорее всего служит признаком обмана. По другой версии закрытая книга на голове монахини и воронка хирурга соответственно символизируют, что знание бесполезно, когда имеешь дело с глупостью, и что врачевание подобного рода — шарлатанство. Голландское выражение «иметь камень в голове» означало «быть глупым, безумным, с головой не на месте». Сюжет удаления «камня глупости» прослеживается в голландских гравюрах, живописи и литературе вплоть до XVII в. Орнаментальная надпись вверху и внизу гласит: «Мастер, удали камень. Меня зовут Лубберт Дас». Во времена Босха существовало поверье: сумасшедшего можно исцелить, если извлечь из его головы камни глупости. Лубберт — имя нарицательное, обозначающее слабоумного. На картине вопреки ожиданиям извлекается не камень, а цветок, ещё один цветок лежит на столе. Установлено, что это тюльпаны, а в средневековой символике тюльпан подразумевал глупую доверчивость. В авторстве Босха можно было бы усомниться, если бы не характерный пейзаж на заднем плане.
"Корабль дураков"
| | |
|   | |
| | |
Картина была верхней частью створки триптиха, нижним фрагментом которой ныне считается «Аллегория обжорства и сладострастия».
Корабль традиционно символизировал Церковь, ведущую души верующих к небесной пристани. У Босха на корабле вместе с крестьянами беспутствуют монах и две монахини — явный намёк на упадок нравов как в Церкви, так и среди мирян. На развевающемся розовом флаге изображен не христианский крест, а мусульманский полумесяц, а из гущи листвы выглядывает сова. Двое мужчин и женщина, якобы удалившиеся от мира и затворившиеся в монастыре, пренебрегли своим духовным долгом и присоединились к общему разгулу. Грех любострастия символизируют традиционные атрибуты — блюдо с вишнями и висящий за бортом металлический кувшин с вином. Грех чревоугодия недвусмысленно представлен персонажами весёлой пирушки, один из которых тянется с ножом к жареному гусю, привязанному к мачте; другой в приступе рвоты перевесился за борт, а третий гребёт гигантским черпаком как веслом. Монах и монахиня с упоением распевают песни, не ведая, что Корабль Церкви превратился в свой антипод — Корабль Зла, без руля и ветрил влекущий души в Ад. Корабль представляет собой диковинное сооружение: мачтой ему служит живое, покрытое листьями дерево, сломанная ветка — рулём. Высказывались мнения. что мачта в виде дерева соотносится с так называемым майским деревом, вокруг которого происходят народные празднества в честь прихода весны — времени года, когда и миряне, и духовенство склонны преступать моральные запреты.
Здесь верховодит шут; по замыслу его роль — сатирическое обличение обычаев и нравов того времени. Во времена Босха «мудрость» понималась как добродетель, праведность и набожность; «глупость» была синонимом порока, греха и безбожия — фигура дурака с бубенчиками на одежде и с маской на шесте, сидящего особняком, в картине является, безусловно, знаковой. Картину, язвительно повествующую о моральной распущенности духовенства и мирян, считали и зашифрованными алхимическими знаками, и вариацией на тему масленичного «рая пьяниц» — «корабля святого Рёйнерта», на что намекают чаши с вином и перевёрнутый кувшин; её трактовали и как пессимистический взгляд на абсурдность жизни, и как астрологический образ человечества, управляемого Луной, — безвольного и неразумного.
Фигура шута заставляла многих историков искусства усматривать связь между этой находящейся в Лувре работой Босха и книгой Себастьяна Бранта «Корабль дураков», ещё при жизни автора выдержавшей шесть изданий и переведённой на несколько языков. Вероятно, и Босх был знаком с этой сатирой, но вряд ли она послужила ему творческим стимулом — в Средние века корабль был одной из самых распространённых метафор. Знаменитая книга в переводе на голландский язык вышла в 1486 г. в Харлеме, и потому возникает искушение представить картину Босха, вероятно, читавшего её, как пародию.
"Аллегория чревоугодия и любострастия"
Картина хранится в Художественной галерее Йельского университета и воспринимается как фрагмент большого тематического ансамбля, возможно, триптиха. Глубинную внутреннюю взаимосвязь чревоугодия и любострастия, существовавшую в средневековой системе морали, Босх выявляет ещё в одной своей картине, которая, впрочем, напрямую не обращена к изображению монастырского быта. Чревоугодие воплощено в образах купальщиков, собравшихся вокруг большой винной бочки, верхом на которой сидит пузатый крестьянин. Держа на голове блюдо с мясным пирогом и ничего из-за этого не видя, ещё один персонаж подплывает к берегу. Справа в шатре сидят любовники. Они пьют вино. «Sine Cerere et Libero friget Venus» («Без даров Цереры и Вакха зябнет Венера») — этот стих Теренция был хорошо известен в эпоху Средневековья; проповедники и авторы моральных поучений неустанно внушали своей пастве, что «чревобесие и пьянство — мать блуда».
"Семь смертных грехов и Четыре последние вещи"
| | |
|   | |
| | |
Предположительно к раннему периоду творчества относятся «Семь смертных грехов и Четыре последние вещи» (1475—1480, Прадо). Это произведение Босха называют «столешницей» по её функциональному предназначению, которое оно впрочем никогда не выполняло. Всё в этой картине настраивает на глубокое религиозное размышление. Не случайно, испанский король Филипп II поместил её в своей спальне в Эскориале: она приглашала подумать о собственных грехах перед исповедью.
Центральная часть, состоящая из четырёх концентрических кругов, символизирует Всевидящее Око Божье, в зрачке которого воскресший Христос показывает Свои раны. Во втором круге видна латинская надпись Cave, cave, Deus vivit — «Бойся, бойся, ибо Господь всё видит». Третий круг изображает лучи, похожие на солнечные, а четвёртый, в сегментах, — семь смертных грехов. Под изображением каждого из семи смертных грехов дано его латинское название. Эти надписи можно счесть лишними — нет надобности пояснять, что человек, жадно пожирающий всё, что ставит на стол хозяйка, совершает грех чревоугодия, а упитанный господин, дремлющий у камелька, — грех лени; именно в этом его упрекает входящая в комнату женщина с четками в руках. Любострастие воплощают несколько влюблённых пар, гордыню — дама, любующаяся своим отражением в зеркале, которое держит перед ней дьявол, принявший обличье горничной в невероятном чепце. Подобные же жанровые сценки иллюстрируют гнев (двое мужчин дерутся у дверей таверны), алчность (судья берет взятку), зависть (проигравший истец злобно взирает на своего удачливого соперника). Жанрово-аллегорические сценки, полные грубоватого юмора, написаны в детализованной живописной манере старых голландцев. Изображения семи смертных грехов расположены по кругу, что обозначает постоянство их присутствия. Босх включил их в радужную оболочку глаза Бога и таким образом сделал предостережением тем, кто думает, что избежит последующей кары. Четыре круглых изображения по углам (тондо), называемые «четыре последние вещи», дополняют картину: они изображают смерть, Страшный суд, Рай и Ад.
Великие триптихи
Главные шедевры Босха, обеспечившие ему посмертную славу — большие алтарные триптихи, самым ранним из которых считается «Воз сена» (Прадо, Мадрид). Многолюдное действо центральной части алтаря разыгрывается между Раем на левой и Адом на правой створках, — наглядными началом и концом земного пути беспутной человеческой массы. Сюжет главной сцены обыгрывает пословицу «мир — воз сена, каждый тащит с него, сколько может». Греховной сутолоке явно противостоят таинственные поэтические детали (например, изящная чета любовников, музицирующих на самом верху пресловутого воза) и прежде всего чувственная красота колорита, обретающего всё большую легкость.
В триптихе с «Искушением святого Антония» (Национальный музей старого искусства, Лиссабон) все видимое пространство обращается в земной ад, мерцающий зловещими сполохами, полный мерзких, фантастических, но в то же время натуралистически убедительных тварей. Живописные лессировки одновременно удивительно изысканны, а самое главное — сквозь весь морок проступает воля к самопознанию, обуздывающему разбушевавшуюся природную стихию.
Тот же гуманистический мотив звучит в цикле одночастных картин о святых подвижниках («Св. Иероним в покаянии», Музей изобразительных искусств, Гент и другие), где пейзаж, та же стихия на наших глазах «умиряется» от переднего плана к далям, словно демонстрируя плоды напряжённой нравственной борьбы. Так или иначе исход этой борьбы в целом предстает интригующе-неопределенным. В известнейшем и самом большом триптихе («Сад наслаждений», Прадо) действо, традиционно для Босха, разыгрывается между Раем слева и Адом справа — в центре же представлен поразительный «адо-рай», где прекрасное нагое человечество оказывается высшим грациозным плодом и в то же время пассивной жертвой растительно-животной природы, окружающей людей ловушками в виде гигантских ягод, насекомых, оживающих скал и прочих «сюрреалистических» деталей. Характерное для Босха обилие алхимико-астрологической символики достигает здесь апогея.
Ссылки
- Иероним Босх на Russian Gothic Page
- Иероним Босх в Виртуальной галерее Small Bay
- Иероним Босх на BoschUniverse
Литература
- Тревин Коплстоун. Хиеронимус Босх. Жизнь и творчество. — М: «Лабиринт-К», 1998.
- Девитини А. Босх: Пер. с итал./А.Девитини — М: ООО «Издательство АСТ»: ООО «Издательство Астрель», 2002.
- Баттилотти Д. Босх: Пер. с итал./Д.Баттилотти — М: «Белый город», 2000.
- Вальтер Бозинг. Босх: Пер. с нем./В.Бозинг — М: Арт-Родник, 2001.
| Это незавершённая статья о деятеле искусства. Вы можете помочь проекту, исправив и дополнив её. |
Галерея
Смерть скупца. Вашингтон. Национальная галерея искусств |
Се человек. Франкфурт-на-Майне. Институт искусств |
Увенчание терновым венцом. Лондон. Национальная галерея |
Блудный сын. Роттердам. Музей Бойманс-ван-Бенинген |
Св.Христофор. Роттердам. Музей Бойманс-ван-Бенинген |
Иоанн Креститель. Мадрид. Музей Хосе Ласаро Гальдиона |
Св.Иероним. Гент. Музей изобразительных искусств |
Несение креста. Вена. Музей истории искусств |
Иоанн на Патмосе. Берлин-Далем. Государственный музей |
