Великая французская революция — период в истории Франции с 1789 по 1799 год, в течение которого произошли коренные изменения затронувшие все сферы жизни. В частности была упразднена монархия и провозглашена республика.

Французская революция — центральное событие в культурной и политической жизни Западной Европы конца XVIII века — начала XIX века, оказавшее большое влияние на всё последующее развитие европейской истории.

Причины

По своему государственному устройству в XVIII веке Франция была абсолютной монархией, опиравшейся на бюрократическую централизацию и на постоянное войско. Тем не менее, между королевской властью, которая была совершенно независима от господствующих классов, и привилегированными сословиями существовал своего рода союз — за отказ духовенства и дворянства от политических прав государственная власть всей своей силой и всеми бывшими в её распоряжении средствами охраняла социальные привилегии этих двух сословий.

До некоторого времени с королевским абсолютизмом мирилась промышленная буржуазия, в интересах которой правительство тоже делало немало, усиленно заботясь о «национальном богатстве», то есть, о развитии обрабатывающей промышленности и торговли. Однако, оказывалось все более трудным удовлетворять желаниям и требованиям и дворянства и буржуазии, в своей взаимной борьбе искавших поддержки у королевской власти.

С другой стороны, и феодальная, и капиталистическая эксплуатация все больше вооружала против себя народные массы, самые законные интересы которых совершенно игнорировались государством. В конце концов положение королевской власти во Франции сделалось крайне затруднительным: всякий раз, когда она отстаивала старые привилегии, она встречалась с либеральной оппозицией, которая усиливалась — и всякий же раз, когда получали удовлетворение новые интересы, поднималась консервативная оппозиция, делавшаяся раз от раза более резкой.

Королевский абсолютизм терял кредит в глазах духовенства, дворянства и буржуазии, среди которых утверждалась мысль, что абсолютная королевская власть является узурпацией по отношению к правам сословий и корпораций (точка зрения Монтескье) или по отношению к правам народа (точка зрения Руссо).

Благодаря деятельности Вольтера, Монтескье, Руссо и других писателей, из которых особенно важны группы физиократов и энциклопедистов, даже в умах образованной части французского общества произошёл переворот. Появилось массовое увлечение демократической философией Руссо, Мабли, Дидро и др. Североамериканская война за независимость, в которой приняли участие и французские добровольцы, и само правительство, как бы подсказывала обществу, что и во Франции возможно осуществление новых идей.

Общий ход событий с 1789 по 1799 гг.

Предыстория

После целого ряда неудачных попыток выйти из затруднительного финансового положения, Людовик XVI объявил, в декабре 1787 г., что через пять лет созовёт государственные чины Франции. Когда Неккер вторично стал министром, то настоял на том, чтобы Генеральные штаты были созваны в 1789 г. У правительства не было, однако, никакой определённой программы. При дворе думали об этом менее всего, в то же время считая нужным сделать уступку общественному мнению.

Королевский регламент 24 января 1789 г., созывая на 27 апреля генеральные штаты, указывал целью будущего собрания «установление постоянного и неизменного порядка во всех частях управления, касающихся счастья подданных и благосостояния королевства, наискорейшее по возможности врачевание болезней государства и уничтожение всяких злоупотреблений»; при этом король выражал желание, чтобы «и на крайних пределах его королевства, и в наименее известных селениях, за каждым была обеспечена возможность довести до его сведения свои желания и свои жалобы». Избирательное право дано было всем французам, достигшим двадцатипятилетнего возраста, имевшим постоянное место жительства и занесённым в списки налогов (последнее ограничение исключало из избирательного права значительное число бедных граждан). Выборы были двухстепенные (и далее иногда трёхстепенные), то есть выбирались депутаты не самим населением, а выбранными им уполномоченными.

Генеральные штаты

Генеральные штаты открылись в Версале 5 мая 1789 г., но первые недели прошли в пререканиях между привилегированными и третьим сословием о способе совещаний: первые два штата не хотели подчиниться третьему сословию, требовавшему совместных заседаний. Наконец, 17 июня третье сословие приняло важное решение, объявив себя национальным собранием, в качестве представителей 96% нации. Это постановление превращало средневековые сословные генеральные штаты в бессословное национальное собрание. К указанному решению вскоре присоединились приходские священники и некоторые дворяне; но двор был им крайне недоволен, и король велел закрыть залу заседаний национального собрания. Тогда депутаты собрались в манеже для игры в мяч и поклялись друг другу не расходиться и собираться всюду, где только представится возможность, пока Франция не получит прочного государственного устройства (20 июня).

На 23 июня двор устроил королевское заседание, в котором Людовик XVI произнёс речь с приказанием штатам впредь собираться отдельно. Когда король оставил залу, депутаты высших сословий удалились вслед за ним, но третье сословие продолжало заседание. На требование одного из придворных разойтись, Мирабо ответил знаменитыми словами, что депутаты собрались по воле нации и удалить их можно лишь силой штыков. Через несколько дней король уступил, и почти все депутаты двух первых штатов вошли в состав национального собрания. В сущности, однако, при дворе не думали уступать. Вокруг Парижа и Версаля стали собираться военные силы, что очень беспокоило и национальное собрание, и народ. Когда в столицу пришло, вдобавок, известие, что Неккер, в то время пользовавшийся громадной популярностью, получил отставку, и что ему даже приказано покинуть Францию, в Париже произошло восстание, в котором главную роль играли голодавшие от безработицы и дороговизны хлеба рабочие. 14 июля народные толпы разграбили арсенал и оружейные лавки, напали на государственную тюрьму Бастилию и овладели ею. Для прекращения начавшегося грабежа и отражения королевских войск парижская буржуазия тоже вооружилась и образовала национальную гвардию, избрав своим главным начальником Лафайета, одного из депутатов от дворянства.

Национальное собрание

Национальное собрание было спасено, и Людовик XVI опять уступил: он даже съездил в Париж, где показался народу, имея на шляпе трёхцветную национальную кокарду (красный и синий — цвета парижского герба, белый — цвет королевского знамени).

В самой Франции взятие Бастилии послужило сигналом для целого ряда восстаний в провинциях. Особенно сильно волновались крестьяне, отказывавшиеся платить феодальные повинности, церковную десятину и государственные налоги. Они нападали на замки, разрушали их и жгли, причём было убито несколько дворян или их управляющих. Когда в Версаль стали приходить тревожные известия о том, что происходило в провинциях, двое либеральных дворян внесли в собрание предложение отменить феодальные права, некоторые — безвозмездно, другие — путём выкупа. Тогда произошло знаменитое ночное заседание 4 августа (см.), в котором депутаты высших сословий стали наперерыв отказываться от своих привилегий, и собрание приняло декреты, отменявшие сословные преимущества, феодальные права, крепостное право, церковную десятину, привилегии отдельных провинций, городов и корпораций и объявлявшие равенство всех перед законом в уплате государственных налогов и вправе занимать гражданские, военные и церковные должности.

Началась дворянская эмиграция. Угрозы эмигрантов «мятежникам», их союз с иностранцами поддерживали и усиливали тревогу в народе; подозревать в сообщничестве с эмигрантами начали и двор, и всех оставшихся во Франции дворян. Ответственность за многое из того, что впоследствии происходило во Франции, падает, поэтому, на эмигрантов.

Между тем национальное собрание занялось новым устройством Франции. Ещё за несколько дней до разрушения Бастилии оно приняло название учредительного, официально за одним собой признав право дать государству новые учреждения. Первым делом собрания было составление декларации прав человека и гражданина, которой требовали многие. При дворе по-прежнему не хотели делать уступок и не теряли надежды на военный переворот. Хотя Людовик XVI после 14 июля и обещал не стягивать войск к Парижу, тем не менее в Версаль стали приходить новые полки. На одном офицерском банкете, в присутствии короля и его семьи, военные срывали с себя трёхцветные кокарды и топтали их ногами, а придворные дамы раздавали им кокарды из белых лент. Это вызвало второе парижское восстание и поход стотысячной толпы, в которой особенно много было женщин, на Версаль: она ворвалась во дворец, требуя переезда короля в Париж (5—6 октября). Людовик XVI вынужден был исполнить это требование, а вслед за переселением в Париж короля и национальное собрание перенесло туда свои заседания, что, как потом оказалось, ограничило его свободу: крайне возбуждённое население не раз диктовало свою волю представителям всей нации.

В Париже образовались политические клубы, тоже занимавшиеся обсуждением вопроса о будущем устройстве Франции. Один из таких клубов, получивший название якобинского, стал играть особенно влиятельную роль, потому что в нём было немало очень популярных депутатов и многие его члены пользовались авторитетом среди населения Парижа. Впоследствии он стал заводить свои отделения во всех главных городах Франции. В клубах начали преобладать крайние мнения, завладевшие и политической печатью.

В самом национальном собрании не только не было сколько-нибудь организованных партий, но даже казалось зазорным принадлежать к какой-либо «фракции». Тем не менее в собрании обрисовалось несколько различных политических направлений: одни (высшее духовенство и дворянство) все ещё мечтали о сохранении старого порядка; другие (Мунье, Лалли-Толлендаль, Клермон-Тоннерр) считали необходимым предоставить королю одну лишь исполнительную власть и, сохранив за духовенством и дворянством первенствующее положение, разделить национальное собрание на верхнюю и нижнюю палаты; третьи представляли себе будущую конституцию не иначе, как с одной палатой (Мирабо, Сийес, Бальи, Лафайет); далее, были деятели, которые желали придать большее влияние парижскому населению и клубам (Дюпор, Барнав, братья Ламеты), и уже намечались будущие деятели республики (Робеспьер, Грегуар, Петион, Бюзо), остававшиеся, однако, в это время ещё монархистами.

Ещё осенью 1789 г. в разных местах страны стали устраиваться празднества в честь свободы, но особенно грандиозное зрелище представлял собой праздник федерации на Марсовом поле в Париже, в первую годовщину взятия Бастилии (14 июля 1790 г.). В торжестве участвовали король, национальное собрание, национальные гвардейцы из всей Франции и сотни тысяч народа. Это настроение начало меняться к 1791 г., когда в нации возникли опасения за судьбу совершившихся в её жизни перемен. Более всего стали опасаться происков эмигрантов при иностранных дворах.

Возникли также недоразумения и столкновения с иностранными державами. От уничтожения феодальных прав пострадали некоторые немецкие князья, владевшие землями в Эльзасе, Лотарингии и Франш-Конте, и это вызвало неудовольствие со стороны империи. В Авиньоне, принадлежавшем папе, папские чиновники были прогнаны, и город вошёл в состав Франции, что крайне раздражило папу. Австрия была недовольна тем, что французы поддерживали бельгийское восстание, которое вызвал своими мерами Иосиф II. Среди французов все более и более крепла мысль, что революция не должна ограничиваться одной их родиной, но должна распространиться на весь человеческий род.

В июне 1791 г. Людовик XVI и его семья тайно покинули Париж, направляясь к восточной границе королевства, где стояла большая армия и откуда, при помощи императора Леопольда II, брата королевы Марии-Антуанетты, предполагалось начать восстановление старого порядка. Эта попытка бегства окончилась неудачей; король, задержанный на дороге (в Варенне), был немедленно возвращён в Париж. Национальное собрание взяло его под стражу и отрешило от власти впредь до принятия им новой конституции. Работы над конституцией подходили в это время к концу.

Бегство Людовика XVI послужило оружием для той партии, которая добивалась возможно большего сокращения королевских прав. В Париже поднялась даже агитация, требовавшая низложения Людовика XVI; 17 июля в этом смысле составлена была петиция в национальное собрание и выставлена для подписи народа на Марсовом поле, на «алтаре отечества», оставшемся после второго празднования федерации, 14 июля 1791 г. Мэр Парижа Бальи и Лафайет с национальной гвардией явились на место, чтобы помешать этому предприятию. Из толпы собравшегося народа в них полетели камни; национальная гвардия ответила ружейными выстрелами. Около того же времени в якобинском клубе стали высказываться республиканские мысли и от него отделился конституционно-монархический клуб фельянов.

Бегство и плен Людовика XVI вызвали со стороны Леопольда II предложение другим государям согласиться между собой насчёт общих действий в пользу французского короля; в этом смысле был составлен манифест, подписанный Леопольдом II и прусским королём Фридрихом-Вильгельмом II (эти государи съехались в Пильнице, куда на свидание с ними явились и французские принцы). Это только ухудшило положение Людовика XVI, которого теперь прямо стали обвинять в заговоре с иностранцами против отечества. При таких обстоятельствах учредительное собрание закончило свою работу. Новая конституция была представлена Людовику XVI, которому оставалось или принять её, или лишиться короны. Он предпочёл сделать первое и 14 сентября 1791 года присягнул конституции . Тогда его освободили из-под стражи.

Выработанная собранием конституция 1791 г. была основана на идеях народовластия, но представительного и с разделением властей. Рассматривая короля как представителя нации, она основывала все другие власти на народном избрании. Впрочем, политическими правами пользовались одни лишь «активные» граждане, платившие прямой налог в размере трёхдневной рабочей платы, чем в конституцию вносилось неравенство, противоречившее декларации прав. Король, облечённый исполнительной властью, мог действовать лишь через ответственных перед собранием министров, которые не могли быть избираемы из членов собрания. В сущности, впрочем, король и назначаемые им министры были лишены возможности управлять страной, потому что не имели зависимых исключительно от них чиновников.

Законодательное собрание

Немедленно после того, как учредительное собрание прекратило свою деятельность, его место заняло законодательное собрание, в которое были выбраны новые и малоопытные люди. Правую сторону в зале заседания заняли конституционные монархисты (фельяны); люди без резко определённых взглядов заняли средние места; левую сторону составляли две партии — жирондисты и монтаньяры . Первая из этих двух партий состояла из людей весьма способных и насчитывала нескольких блестящих ораторов; наиболее видными её представителями были Верньо, Бриссо, Кондорсе и Жансонне. У жирондистов оспаривали влияние на собрание и на народ монтаньяры, главная сила которых была в якобинском и других клубах. Самыми влиятельными членами этой партии были люди, не входившие в состав собрания: Робеспьер, Дантон, Марат. Соперничество между жирондистами и якобинцами началось в первые же месяцы законодательного собрания и сделалось одним из главных фактов истории революции.

Законодательное собрание постановило конфисковать имущество эмигрантов, а непокорных священников наказывать лишением гражданских прав, высылкой и даже тюрьмой. Людовик XVI не хотел утверждать декреты собрания об эмигрантах и неприсягнувшем духовенстве, но этим только возбудил против себя крайнее недовольство в народе. Короля все более и более подозревали в тайных сношениях с иностранными дворами. Жирондисты и в собрании, и в клубах, и в печати доказывали необходимость ответить на вызывающее поведение заграничных правительств «войной народов против королей» и обвиняли министров в измене. Людовик XVI дал отставку министерству и назначил новое из единомышленников «Жиронды». Весной 1792 г. новое министерство настояло на объявлении войны Австрии, где в это время царствовал уже Франц II ; в союз с Австрией вступила и Пруссия. Это было началом революционных войн, оказавших большое влияние на историю всей Европы.

Вскоре, однако, Людовик XVI дал отставку министерству, что вызвало в Париже народное восстание (20 июня); толпы инсургентов овладели королевским дворцом и, окружив Людовика XVI, требовали от него утверждения декретов об эмигрантах и священниках и возвращения жирондистских министров. Когда главнокомандующий союзной австро-прусской армией, герцог Брауншвейгский, издал манифест, в котором грозил французам казнями, сожжением домов, разрушением Парижа, в столице вспыхнуло новое восстание (10 августа), сопровождавшееся избиением стражи, которая охраняла королевский дворец. Людовик XVI со своим семейством нашёл безопасный приют в законодательном собрании, но последнее в его же присутствии постановило отрешить его от власти и взять под стражу, а для решения вопроса о будущем устройстве Франции созвать чрезвычайное собрание под названием национального конвента.

Национальный конвент

После 10 августа Лафайет, командовавший одной из армий, хотел двинуться на Париж, чтобы подавить мятеж, но солдаты его не послушались, и он бежал в Германию. В Париже только и говорили о заговорах и изменах; раздражение народа перешло всякие границы. Город был во власти коммуны — нового общинного совета, захватившего ратушу в ночь на 10 августа. Дантон выхлопотал у законодательного собрания позволение обыскивать родственников эмигрантов, не присягнувших священников и других «подозрительных». Агенты новых властей и наиболее ревностные их сторонники стали хватать всех, кто только казался подозрительным, а когда тюрьмы переполнились, арестованных мужчин и женщин, стариков и даже детей начали просто избивать: в места заключения врывались пьяные шайки убийц, формировавшиеся из так называемых подонков общества, и производили здесь свою дикую расправу в течение трёх дней, в первых числах сентября (сентябрьские убийства).

Во Францию вступила австро-прусская армия. Иноземное нашествие вызвало во Франции бурный взрыв патриотизма. Для пополнения армии являлись толпы волонтёров. В то самое время, как в Париже, 21 сентября 1792 г., открывал свои заседания национальный конвент, Дюмурье отбил при Вальми (20 сентября) атаку пруссаков. Французы перешли в наступление и даже стали производить завоевания (Бельгия, левый берег Рейна и Савойя с Ниццой в конце 1792 г.). В национальном конвенте жирондисты занимали уже правую сторону; левая вся состояла из якобинцев-монтаньяров, а центр («равнина») — из нерешительных людей, колебавшихся между двумя крайними партиями.

И жирондисты, и якобинцы были демократами и республиканцами, поклонниками Руссо и идеализированных республик классической древности, но в то же время расходились между собой в весьма важных пунктах. Жирондисты были горячими защитниками свободы личности и боялись всемогущества государства, хотя бы и в республиканской форме; вместе с тем они вообще не сочувствовали насилию народных масс. Поэтому они вступили в борьбу с новым городским советом и с Дантоном, которых обвиняли в сентябрьской резне. Наоборот, монтаньяры стояли за политику устрашения («террор»), за непосредственное действие народных масс против всех несогласно мыслящих, за вооружение государственной власти самыми неограниченными полномочиями и за подавление стремления к личной свободе.

Жирондисты подняли вопрос о суде над королём. Якобинцы крепко ухватились за эту мысль. Робеспьер прямо заявил, что тут дело не в суде, а в политической мере и что «Людовик должен умереть, дабы жила республика». Это откровенное заявление испугало жирондистов. Они придумали средство спасти короля, предложив отдать приговор конвента на утверждение народа; но якобинцы этого-то как раз и боялись. Начался процесс, во время которого Людовик XVI держал себя с большим достоинством. Жирондисты не имели достаточно гражданского мужества, чтобы спасти его от казни. Громадным большинством голосов «Людовик Капет» был признан виновным в заговоре против свободы нации и против общей безопасности государства; апелляция к народу была отвергнута тоже значительным большинством (между прочим — и голосами многих жирондистов), но лишь незначительное большинство высказалось за смертную казнь Людовика XVI. Приговор был приведён в исполнение 21 января 1793 г.

Система устрашения, или террора, получала все большее и большее развитие; жирондисты хотели положить ему конец, но монтаньяры стремились его усилить, опираясь на якобинский клуб и низшие слои парижского населения (так называемых санкюлотов). Монтаньяры искали только повода для расправы с жирондистами. Весной 1793 г. Дюмурье бежал за границу с сыном герцога Орлеанского («Филиппа Эгалите»), которого хотел, при помощи войска, посадить на французский престол (он стал королём Франции только в 1830 как Луи-Филипп I). Это было поставлено в вину жирондистам, так как Дюмурье считался их генералом. Внешняя опасность осложнялась внутренним междоусобием: той же весной в Вандее и Бретани (северо-западный угол Франции) против конвента вспыхнуло большое народное восстание, под предводительством священников и дворян. Для спасения отечества конвент велел набрать триста тысяч человек и дал системе террора целую организацию. Исполнительная власть, с самыми неограниченными полномочиями, была вручена комитету общественного спасения, разославшему по провинциям своих комиссаров из числа членов конвента. Главным орудием террора стал революционный суд, который решал дела быстро и без формальностей и приговаривал к смертной казни на гильотине часто на основании одних лишь подозрений. По подстрекательствам партии монтаньяров в конце мая и начале июня толпы народа дважды врывались в конвент и требовали исключения жирондистов, как изменников, и предания их революционному суду. Конвент уступил этому требованию и исключил наиболее видных жирондистов.

Одни из них бежали из Парижа, другие были арестованы и преданы революционному суду. Ещё более усилился террор, когда поклонница жирондистов, молодая девушка Шарлотта Корде, убила кинжалом Марата, отличавшегося наибольшей кровожадностью, а в Нормандии и некоторых крупных городах (в Бордо, Лионе, Марселе, Тулоне) вспыхнули восстания, в которых приняли участие и бежавшие жирондисты. Это дало повод обвинять жирондистов в федерализме, то есть в стремлении раздробить Францию на несколько союзных республик, что было бы особенно опасно ввиду иностранного нашествия. Якобинцы, поэтому, энергично стояли за крепко централизованную «единую и нераздельную республику». После падения жирондистов, из которых многие были казнены, а некоторые кончили жизнь самоубийством, господами положения сделались якобинские террористы с Робеспьером во главе. Францией управлял комитет общественного спасения, распоряжавшийся государственной полицией (комитетом общей безопасности) и конвентскими комиссарами в провинциях, которые везде организовали из якобинцев революционные комитеты. Незадолго до своего падения жирондисты выработали проект новой конституции, якобинцы переделали его в конституцию 1793 г., которая была принята на всенародном голосовании. Господствовавшая партия решила, однако, не вводить её, пока не будут устранены все враги республики.

Декретом 10 декабря 1793 г временное правительство Франции было объявлено «революционным до заключения мира». Якобинцы опирались главным образом на мелких ремесленников и на рабочих столицы, в пользу которых конвент издал закон о максимуме цен на продукты, угрожая обвинением в государственном преступлении всякого, кто стал бы продавать продукты дороже или вовсе не пускать их на рынок. Конвент со страшной энергией и быстротой подавил восстания в провинциях. При осаде Тулона, предавшегося англичанам, особенно отличился молодой артиллерийский поручик Наполеон Бонапарт.

После ликвидации жирондистов на первый план вышли противоречия Робеспьера с Дантоном и крайним террористом Эбером. Весной 1794 г. сначала Эбер и его последователи, а потом и Дантон были арестованы, преданы революционному суду и казнены. После этих казней Робеспьер уже не имел соперников.

Одной из первых его мер было установление во Франции, декретом конвента, почитания Верховного Существа, по мысли «гражданской религии» Руссо. Новый культ был торжественно объявлен во время церемонии, устроенной Робеспьером, который разыграл при этом роль первосвященника «гражданской религии».

Шло усиление террора: революционный суд получил право судить членов самого конвента без разрешения последнего. Однако, когда Робеспьер потребовал новых казней, не называя имён тех, против кого готовился выступить обвинителем, то напуганное этим большинство самих террористов низвергло Робеспьера и его ближайших помощников. Это событие известно под названием 9-го термидора (27 июля 1794 г.). На другой день Робеспьера казнили, а с ним и главных его приверженцев (Сен-Жюста, Кутона и др.).

Директория

После 9-го термидора революция отнюдь не окончилась. Якобинский клуб был закрыт в конвент вернулись уцелевшие жирондисты. В 1795 г. оставшиеся в живых сторонники террора дважды поднимали на конвент население Парижа (12 жерминаля и 1 прериаля), требовавшее «хлеба и конституции 1793 г.», но конвент усмирил оба восстания с помощью военной силы и приказал казнить нескольких «последних монтаньяров». Летом того же года конвент составил новую конституцию, известную под названием конституции III года . Законодательная власть поручалась уже не одной, а двум палатам — совету пятисот и совету старейшин, причём введён был значительный избирательный ценз. Исполнительная власть была отдана в руки директории — пяти директоров, которые назначали министров и агентов правительства в провинциях. Боясь, что выборы в новые законодательные советы дадут большинство противникам республики, конвент решил, что две трети «пятисот» и «старейшин» будут на первый раз обязательно взяты из членов конвента.

Когда была объявлена указанная мера, роялисты в самом Париже организовали восстание, в котором главное участие принадлежало секциям, полагавшим, что Конвент нарушил «суверенитет народа». Произошёл мятеж 13-го вандемьера (5 октября 1795 г.); конвент был спасён благодаря распорядительности Бонапарта, встретившего инсургентов картечью. В конце 1795 г. конвент уступил место советам пятисот и старейшин и директории.

Иное зрелище, чем нация и внутреннее состояние страны, представляют собой в это время французская армия и внешняя политика республиканского правительства. Конвент проявил необычайную энергию в деле защиты страны. В короткое время Карно организовал несколько армий, в которые устремились наиболее деятельные, наиболее энергичные люди из всех классов общества. В армию шли и те, которые хотели защитить родину, и те, которые мечтали о распространении республиканских учреждений и демократических порядков по всей Европе, и люди, желавшие для Франции военной славы и завоеваний, и люди, видевшие в военной службе лучшее средство лично отличиться и возвыситься. Доступ к высшим должностям в новой демократической армии был открыт всякому способному человеку; немало знаменитых полководцев вышло в это время из рядов простых солдат.

Постепенно революционная армия стала использоваться для захвата территорий. Директория видело в войне средство отвлекать внимание общества от внутренней неурядицы и способ добывания денег. Директория для поправлении финансов налагала большие денежные контрибуции на население завоёванных стран. Победам французов много способствовало то обстоятельство, что в соседних областях их встречали как освободителей от абсолютизма и феодализма. Во главе итальянской армии директория поставила молодого генерала Бонапарта, который в 1796—97 гг. принудил Сардинию отказаться от Савойи, занял Ломбардию, взял с Пармы, Модены, Папской области, Венеции и Генуи контрибуции и присоединил часть папских владений к Ломбардии, превращённой в республику Цизальпинскую. Австрия запросила мира. Около этого времени в аристократической Генуе произошла демократическая революция, превратившая её в республику Лигурийскую. Покончив с Австрией, Бонапарт дал директории совет нанести удар Англии в Египте, куда и была отправлена под его начальством военная экспедиция. Таким образом к концу революционных войн Франция владела Бельгией, левым берегом Рейна, Савойей и некоторой частью Италии и была окружена целым рядом «республик-дочерей».

Но тогда же против неё составилась новая коалиция из Австрии, России, Сардинии, Турции. Император Павел I послал в Италию Суворова, одержавшего над французами ряд побед и к осени 1799 г. очистившего от них всю Италию. Когда к внутренней неурядице присоединились внешние неудачи 1799 г., директорию стали упрекать в том, что она услала в Египет самого искусного полководца республики. Узнав о том, что делается в Европе, Бонапарт поспешил во Францию. 18 брюмера (9 ноября) произошёл переворот, в результате которого было создано временное правительство из трёх консулов — Бонапарта, Роже-Дюко, Сийеса. Этот государственный переворот известен под названием «18 брюмера» и обыкновенно считается концом французской революции.

Библиографический указатель

Общие истории революции — Тьера, Минье, Бюше и Ру (см. ниже), Луи Блана, Мишле, Кине, Токвиля, Шассена, Тэна, Шере, Сореля, Олара, Жореса, Лорана (многое переведено на русский);

• популярные книги Карно, Рамбо, Шампиона («Esprit de la révolution fr.», 1887) и др.;
• Carlyle, «French revolution» (1837);
• Stephens, «History of fr. rev.»;
• Wachsmuth, «Gesch. Frankreichs im Revolutionszeitalter» (1833—45);
• Dahlmann, «Gesch. der fr. Rev.» (1845); Arnd, idem (1851—52);
• Sybel, «Gesch. der Revolutionszeit» (1853 и сл.);
• Häusser, «Gesch. der fr. Rev.» (1868);
• L. Stein, «Geschichte der socialen Bewegung in Frankreich» (1850);
• Blos, «Gesch. der fr. Rev.»; на русском языке — соч. Любимова и M. Ковалевского.
• Исторические этюды о французской революции. Памяти В.М. Далина (к 95-летию со дня рождения) / Институт всеобщей историии РАН. М., 1998.

Периодические издания, специально посвящённые истории Французской революции:

• «Revue de la révolution», под ред. Ch. d’Héricault et G. Bord (издавалась в 1883—87 гг.);
• «La Révolution franç aise» (с 1881 г., а под ред. Олара с 1887 г.).

Сочинения о созыве генеральных штатов и о наказах 1789 г. Кроме сочинений Tocqueville, Chassin, Poncins, Cherest, Герье, Кареева и M. Ковалевского, указанных в соотв. статье, см.

• A. Brette, «Recueil de documents relatifs à la convocation des états généraux de 1789»;
• Edme Champion, «La France d’après les cahiers de 1789»;
• H. Любимов, «Крушение монархии во Франции» (требования cahiers, касающиеся народного просвещения);
• А. Ону, «Наказы третьего сословия во Франции в 1789 г.» («Журнал Мин. Народного Просвещения», 1898—1902);
• его же, «La comparution des paroisses en 1789»;
• Richard, «La bibliographie des cahiers de doléances de 1789»;
• В. Хорошун, «Дворянские наказы во Франции в 1789 г.».

Сочинения об отдельных эпизодах Французской революции.

• E. et J. de Goncourt, «Histoire de la société française sous la révolution»;
• Brette, «Le serment du Jeu de paume»;
• Bord, «La prise de la Bastille»;
• Tournel, «Les hommes du 14 juillet»;
• Lecocq, "La prise de la Bastille; Flammermont, «Relations inédites sur la prise de la Bastille»;
• Pitra, «La journée du juillet de 1789»; H. Любимов, «Первые дни Φ. революции по неизданным источникам»;
• Lambert, «Les fédérations et la fête du 14 juillet 1790»;
• J. Pollio et A. Marcel, «Le bataillon du 10 août»;
• Dubost, «Danton et les massacres de septembre»;
• Beaucourt, «Captivité et derniers moments de Louis XVI»;
• Ch. Vatel, «Charlotte Corday et les girondins»;
• Robinet, «Le procès des dantonistes»;
• Wallon, «Le fédéralisme»;
• Gaulot, «Un complot sous la terreur»;
• Aulard, «Le culte de la raison et le culte de l’Etre Suprème» (изложение в VI т. «Исторического Обозрения»);
• Claretie, «Les derniers montagnards»
• D’Héricault, «La révolution de thermidor»;
• Thurau-Dangin, «Royalistes et républicains»;
• Victor Pierre, «La terreur sous le Directoire»;
• его же, «Le rétablissement du culte catholique en France en 1795 et 1802»;
• H. Welschinger, «Le directoire et le concile national de 1797»;
• Victor Advielles, «Histoire de Baboeuf et du babouvisme»;
• B. Lavigue, «Histoire de l’insurrection royaliste de l’an VII»;
• Félix Rocquain, «L'état de la France au 18 brumaire»;
• Paschal Grousset, «Les origines d’une dynastie; le coup d'état de brumaire de l’an VIII».

Социальное значение Французской революции.

• Lorenz Stein, «Geschichte der socialen Bewegung in Frankreich»;
• Eugen Jäger, «Die französische Revolution und die sociale Bewegung»;
• Lichtenberger, «Le socialisme et la révol. fr.»;
• Kautsky, «Die Klassengegensätze von 1789» и др.

Сочинения по истории законодательства и учреждений Французской революции.

• Chalamel, «Histoire de la liberté de la presse en France depuis 1789»;
• Doniol, «La féodalité et la révolution française»;
• Ferneuil, «Les principes de 1789 et la science sociale»;
• Gomel, «Histoire financière de la constituante»;
• A. Desjardins, «Les cahiers de 1789 et la législation criminelle»;
• Gazier, «Etudes sur l’histoire religieuse de la révolution française»;
• Laferrière, «Histoire des principes, des institutions et des lois pendant la révolution française»; Lavergne, «Economie rurale en France depuis 1789»;
• Lavasseur, «Histoire de classes ouvrières en France depuis 1789»;
• B. Minzes, «Die Nationalgüterveräusserung der franz. Revolution»;
• Rambaud, «Histoire de la civilisation contemporaine»;
• Richter, «Staats- und Gesellschaftsrecht der französischen Revolution»;
• Sciout, «Histoire de la constitution civile du clergé»;
• Valette, «De la durée persistante de l’ensemble du droit civil française pendant et après la révolution»;
• Vuitry, «Etudes sur le régime financier de la France sous la révolution»;
• Sagnac, «Législation civile de la révol. franç.».

Ссылки